Фигуры высокого эсэсовца и огромной овчарки, прогуливавшихся по Ялтинской набережной, навсегда врезались в память. Они были удивительно схожи друг с другом. В их облике таилось нечто демоническое.
Эсэсовец жил вместе с другими немецкими офицерами в гостинице « Джалита», которая находилась в районе нынешнего концертного зала « Юбилейный». Их обходили стороной не только местные жители при встрече в городе, но и вояки вермахта в серых мундирах. Как известно фронтовики недолюбливали СС. Сейчас никто не узнает, чем они занимались в городе. Их вечерние прогулки закончились в середине апреля, когда по узким улицам пронесся первый танк с пятиконечной звездой. Перед тем как покинуть город, немцы разрушили и сожгли все, что успели. В одну из ночей дым и огонь окутал и «Джалиту». Откуда-то из середины здания из не тронутых огнем апартаментов сквозь треск пламени местные услышали протяжный собачий вой, полный тоски и безысходности. Это не визг смертельно испуганного животного, а именно вой. Предательство близких не имеет различий. Совершенно ли оно в отношении людей, либо животных. И каждый по-разному на это реагирует. От этого звука буквально цепенели жители ближайших улиц. На улице Пушкинской, сбились в кучку пару десятков человек. Тихо переговаривались. Мужской басок выделял неброского парня в кепке.
– Жаль пса – с жалостью произнес он.
– Чего его жалеть – злобно возразил мужик без одной руки. – Сука немецкая! Так ей и надо! Небось, вынюхивала наших, вот и получила награду от своих.
– Причем же здесь животное? – парень в кепке сплюнул табак от самокрутки. – Бросили гады, чтобы легче было драпать. Хоть бы на улицу вывели или пристрелили. Вот тебе и культура, – по думав, добавил он. Все замолчали. Вой, словно укор всем людям за их жестокость, давил на голову, плечи. Странное чувство вины перед животным охватило местных. Тишину нарушил решительный голос Володи Варова (так звали парня в кепке). Бывший морской пехотинец. При защите Севастополя, миной раздробило ногу. Отлежался в селе за городом. Затем через лес, по татарским тропам добрался к тетке в Ялту.
– Так, бабы, ведра с водой – и за мной!
Кучка местных с ведрами успели вовремя. Огонь еще не успел охватить все здание. Володю обильно облили водой, и он, ковыляя, исчез в двери гостиницы. Парень по звуку быстро нашел номер с собакой. Открыл дверь. Задыхаясь, схватил за ошейник и потащил в сторону выхода. Они выбежали на улицу. Люди радовались и обнимали обоих.
Собаку приютила одинокая баба Маша с дома № 1. Назвала его Рексом, когда же злилась, называла Фрицем. Первые два дня овчарка тихо лежала в прихожей, грустно положив голову на передние лапы. Ничего не ела. Хозяйка его гладила, участливо приговаривая:
– Какого лешего попер в армию. Пас бы овец, лошадей. Верный кусок хлеба, девки. Понимаю, не виноват. Люди. Им мало своих, так и ваших на бойню. Лишь на третий день, когда домашний кот Гебельс, получивший кличку за постоянно издаваемую кошачью какофонию звуков, пытался у него из под носа свиснуть косточку – Рекс ожил. Такая наглость, вероятно, оживила бы любого уважающего себя пса. Он молча оголил передние клыки, и Гебельса как ветром сдуло. Позже они стали великими друзьями. Кот прекрасно понимал, с кем выгодно дружить. О таком защитнике пройдохе можно было лишь мечтать. А Рекс полюбил его за веселый нрав и неимоверную наглость. Баба Маша, смотря на эту неразлучную парочку, ворчала:
– Надо же, спелись Гебельс и Фриц, – шаркала ногой на кота. - Ты, Рекс его не слушай, ничему хорошему он тебя не научит. Разве что ставридку воровать.
Своим спасителям пес ответил безграничной любовью, о которой до сих пор вспоминают старожилы. Жизнь и местная хвостатая босота быстро сбила породистую спесь. Простота и доброта бабы Маши принявшего пса и делившего с ним последний кусок хлеба, изменила его характер, Он оказался хорошим малым. Это была самая красивая собака во всем городе. Подкармливали и любили его всем двором. Рекс открывал мощную пасть лишь для улыбки. Куда делась характерная стать. Гонял для порядка кошек, играл с дворнягами, сторожил дом. Однажды, даже пришел энкавэдэшник. Любовался собакой. Говорил, что им такая нужна. Предлагал бабе Маше деньги. На что она коротко ответила – Нехай с Гебельсом мышей ловит. Рекс с благодарностью лизнул ее руку.
Улицы Пушкинская, Чехова и набережная были вотчиной Рекса. Ближе к вечеру он обходил свои владения. Свобода опьяняла его собачью душу и наполняла радостью. И когда он встречал дворовых соседей возвращавшихся с работы - радостно подбегал, становился на задние лапы, передние ставил на грудь и открывал в улыбке пасть. Конечно- же, любимчиками у него были Володька и баба Маша. Ежедневные вечерние встречи для них превратились в опасный ритуал. Рекс свою радость выражал обязательным поцелуем в лицо. Огромная овчарка, обученная одним прыжком сбивать противника, использует полученные навыки для выражения своей любви и преданности. Прыжок – и баба Маша или Володя на земле Лицо облизывается шершавым розовым языком.
–Черт рогатый, – кричала беззлобно баба Маша, прижимаясь к забору, чтобы не очутиться на земле. Но разве можно на любовь обижаться? Так и жили в тяжелые послевоенные времена всем двором. Это как раз то, что принято называть – красота человеческих отношений.
И только иногда, когда Рексу встречался человек, одетый в черное, он замирал. В этот момент он превращался в того демонического красавца, надменного и гордого. Глухое рычание обнажало мощные клыки, глаза загорались всепоглощающей ненавистью. Обознавшись, он еще долго приходил в себя. Рекс так и не простил предательства до конца своих собачьих лет.
