В день памяти расстрелянной большевиками царской семьи 17 июля 1918 года в подвале Ипатьевского дома Екатеринбурга надо бы вспомнить и о том, что вместе с царской семьей в тот день были убиты и четверо их слуг. Это горничная Демидова, камердинер Трупп, лейб-повар Харитонов и лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин. Если оправданием для большевиков расстрела царской семьи были политические мотивы, страх, что царя и его семью освободят, то не было даже никакой попытки оправдания того, что были убиты четверо благородных русских людей, добровольно разделявших с царской семьей заключение с марта 1917 года. Нет, к сожалению, их среди фигур памятника царской семьи на месте кровавой трагедии. Попробуем же найти хотя бы слова для одного из них- лейб-медика Евгения Боткина…
В освещенную летним вечерним солнцем комнату коменданта «Дома особого назначения» Юровского заглянул красноармеец.
-Доктора привел, - доложил он коменданту, сидевшему за пустым столом.
-Заводи- приказал тот и в дверь вошел Евгений Сергеевич Боткин, блеснув стеклышками пенсне.
- Товарищ доктор, - обратился к нему комендант,- мы понимаем, что вас принуждали заботиться о здоровье царя и его семьи. Советская власть освобождает вас от этого, вы можете быть свободны.
Юровский хотел, чтобы хотя бы доктор оставил царя, ведь пока никто из царских слуг не согласился на это. Но в ответ услышал:
-Ошибаетесь, сударь! Я, лейб-медик его императорского величества, служу не по принуждению- это мой долг. Я дал честное слово царю, что останусь при нем, пока он будет жив. Я не могу покинуть его жену, детей, больного царевича. Это несовместимо с моей совестью.
-Тогда вы будете ликвидированы как элемент, представляющий опасность для Советской власти- Юровский не сомневался, что Президиум облсовета так и поступит - на Екатеринбург уже наступали белочехи и не сегодня-завтра захватят город.
- Отведи его назад- приказал он красноармейцу.
Постановление о расстреле было принято единогласно, да и по заявлению Юровского, что «царские слуги желают разделить участь монарха», на заседании единогласно решили: «Пусть разделяют».
В ночь на 17 июля в «Дом особого назначения» вошла расстрельная команда во главе с комендантом Юровским. Был второй час ночи. Разбудили доктора, спавшего в небольшом помещении отдельно от царской семьи. Приказали:
-Будите всех, пусть одеваются и выходят сюда!
Евгений Сергеевич зайдя в помещение рядом, нагнулся над спящим царем:
-Ваше высочество, проснитесь! Сказали всем одеться и выйти в соседнюю комнату.
Сына Николай II вынес на руках.
Комендант вытащил бумагу и стал зачитывать приказ. Читал быстро, не все было понятно. Мелькали только слова: «воля народа», «кровавые преступления перед народом». И не успел он дочитать, как начали раздаваться выстрелы. Патронов не жалели. Кровь на полу, кровь на стенах. В последний момент Боткин закрыл собой цесаревича Алексея, но это не спасло царского наследника. Потом проверяли, все ли убиты. Добивали юных дочерей императора, доктора Боткина…
Так оборвалась династия Романовых.
Так оборвалась и династия знаменитых врачей Боткиных: Евгений Сергеевич Боткин - сын знаменитого русского врача Сергея Петровича Боткина, чье имя носит созданная им инфекционная больница в Санкт-Петербурге и памятник которому стоит на территории этой больницы. Курс клинических болезней, читавшийся Сергеем Петровичем в Медицинской академии прославился не меньше, чем курс лекций «Основы химии» Дмитрия Ивановича Менделеева. С.П.Боткин- основоположник вирусологии и санитарного надзора в России, а описанная им болезнь Боткина, которую теперь почему-то называют только гепатитом, по- прежнему остается угрозой для человечества. Моральный облик своих сыновей Сергея и Евгения Сергей Петрович Боткин создал по своему образу и подобию, а свое представление о медицинской этике знаменитый врач воспринял от литературного героя писателя Александра Герцена- доктора Крупова. Поэтому и он, и его сыновья-медики всегда были «не там, где люди важнее, а там где людям нужнее». Да и мог ли Сергей Петрович быть иным, выросши в доме, где постоянно бывали Белинский, Грановский, Герцен, Некрасов, Панаев? Старший брат Сергея Петровича сам был известный литератор. Сестры - одна замужем за знаменитым коллекционером русской живописи Третьяковым, другая –за поэтом Афанасием Фетом. Образ доктора в романе «Рудин» Тургенев писал с Сергея Петровича. Дед династии Боткиных - купец Петр Кононович Боткин в двадцатые годы девятнадцатого века был в Москве крупнейшим торговцем чаем, привозимым им в Россию из Китая. Его большой дом в Москве на Маросейке был не только домом его семьи, насчитывавшей четырнадцать душ детей, но и домом, где снимали комнаты в разное время Станкевич, Грановский, Белинский. Глава дома всем детям дал прекрасное образование. Будущему знаменитому врачу русский язык в пансионе преподавал выдающийся филолог-сказочник Афанасьев, а когда нужно было подготовить Сережу Боткина по математике, то за это взялся брат композитора Антона Рубинштейна.
Однако математиком Сереже Боткину не пришлось стать из-за запрета поступления в университет детям купцов. Можно было поступать только на медицинский факультет Московского университета. И русская медицина не прогадала! После окончания университета Сергей Петрович отправляется на Крымскую войну, где работает под руководством хирурга Пирогова в полевом госпитале. И тогда, и потом на русско-турецкой войне на Балканах, видел он всю пагубность несоблюдения гигиены в таких полевых госпиталях. Уже в качестве лейб-медика его императорского величества Боткин находился у смертного одра Александра II, умиравшего от взрыва бомбы террориста-народовольца. Знал он все и о здоровье Александра III, сорвавшего себе почки, когда спасал тот свою семью, держа на плечах крышу разрушенного при железнодорожной катастрофе вагона царского поезда. Да и на русско-турецкой войне видел Сергей Петрович, что не так уж и здоров этот царь-исполин, как казалось окружению.
Вот и сын Сергея Петровича Евгений, до того, как стал лейб-медиком царской семьи, побывал на войне с Японией, поработал в полевых госпиталях. Видя боль и страдания солдат, боялся, что душа его станет невосприимчивой к этим страданиям. Слава Богу, это оказалось не так. Когда он был назначен лейб-медиком, а было это за десять лет до своей гибели, Евгений Сергеевич так «прикипел» к детям царской семьи, что забота об их здоровье стала для него самым важным. Больше всего переживал он за неизлечимо больного цесаревича Алексея. В своих письмах Евгений Сергеевич писал: «Я не в силах передать, что я переживаю… Я ничего не в состоянии делать, кроме как ходить около него»…Наследник отвечал взаимной привязанностью, детской любовью. Первая фраза, которую цесаревич Алексей сказал ему на французском языке: «Vous aime de tout mon petit Coeur» (Я вас люблю всем своим маленьким сердцем).
После ареста царской семьи Временным правительством, общий быт доктора еще больше сблизил его с царской семьей. Потому, когда он был вынужден был выехать из Царского села из-за тяжелой болезни невестки, то потом просил у Керенского разрешения возвратиться к царю.
Потом был Тобольск, куда впоследствии Временное правительство впоследствии сослало царскую семью. Здесь Евгений Сергеевич жил отдельно. Занялся лечением местных жителей. К кому только не звали доброго доктора: лечил и от болезней и от запоев. Больные постоянно пытались ему как-то заплатить за лечение, что никак не мог допустить Евгений Сергеевич в силу своих убеждений. И подарки доставались извозчику, что привозил его к больному. А потом он вновь оказался вместе с царской семьей в полуподвальном помещении Ипатьевского дома в Екатеринбурге.
«Суд народа» подвел черту под его благородной жизнью…
В 2016 году Евгений Сергеевич Боткин был канонизирован православной церковью как страстотерпец.
Сергей Левичев
Фото: function.mil.ru
