МАРОДЁРЫ
Было утро. Мать и бабушка ушли к железной дороге, где произошло крушение эшелона с продуктами. Дома остался наш дядя Вася, бежавший из плена и пришедший домой. Он сидел на лавке у сундука, заменявший стол. Мы, я и сестра, проснувшиеся, лежали на кровати.
Вдруг перед окном мелькнули тени и в хату вломились четверо оккупантов (один из них был русский, как потом рассказывал дядя). Один из вошедших наставил оружие на дядю и стал что-то говорить. Тот встал и поднял руки вверх. Другой штыком начал срывать петлю с замком на сундуке, Остальные заметались по хате, что-то искали. Стало страшно и мы с сестрой накрылись одеялом. Слышали возбуждённые голоса, какое – то шуршание, стуки…
Когда мародёры ушли, я увидел, что не стало сестренкиных пелёнок, которые сушились на верёвке над нами.
ОТМЕТИНЫ НА ВСЮ ЖИЗНЬ
Помню – наша хата была забита немецкими солдатами. Они сидели на лавке, кровати, полу. (Как потом я узнал – это был последний день пребывания оккупантов в нашей станице).
Мы с сестрой примостились на припечке плиты, у которой хлопотала наша мать, грея воду в чугунах
Во дворе, напротив окна, тоже толпились солдаты. Поверх их касок и фуражек были намотаны платки, шали, куски какого – то тряпья. Было холодно. Они часто хлопали руками и топали ногами. Меня это очень забавляло и смешило и, я указывая на них рукой, громко закричал:
– Гля! Гля! Пляшут!
Мать, которая в это время ухватом снимала чугун с плиты, попыталась меня шлёпнуть рукой, наклонила посудину и кипятком обварила мне ноги. Я зашелся в крике…
Отметины той поры видны на моих ногах.
В. БАХТИНОВ
