У Высоцкого было множество талантов, но, пожалуй, на первое место стоит поставить его поэтический дар, и в этом качестве Владимир реализовал себя в жанре авторской песни, - напоминает "Живая Кубань". Первые написанные им песни относятся к началу 1960-х годов. Вначале о них знал узкий круг знакомых и друзей, позже его популярность - благодаря магнитофонным записям – степным пожаром охватила всю страну. Нынешняя молодежь даже не может представить «картинку» начала 70-х годов, когда идешь по краснодарским «черемушкам», и нет «хрущевки», из окна которой не раздавался бы его хриплый голос.
Высоцкий-бард отличался многообразием: в его репертуаре ранние уличные песни соседствовали с сатирическими и бытовыми. Большое место занимали лагерные и военные, видимо, потому что его детство пришлось на войну, а сталинские «чистки» и репрессии были не вычитаны в книгах, а узнавались от конкретных живых людей, вернувшихся из лагерей.
С середины 1960-х годов тематика его песен стала настолько многообразной, что сложилась в новую «энциклопедию русской жизни». При жизни Высоцкого его песни в СССР были под запретом: до 1981 года ни одно издательство не выпустило его тексты. Ограничения сняли лишь после смерти Высоцкого, когда вышел его поэтический сборник «Нерв» (составил Роберт Рождественский).
Большой Каретный — не только один из его московских адресов, но и веха в жизни. На Большой Каретный к Кочаряну, его другу, приходили в разное время Эдмонд Кеосаян, Юлиан Семёнов, Олег Стриженов, Илья Глазунов, Людмила Гурченко, Андрей Тарковский и многие другие. В числе тех, кто на Большом Каретном слушал ранние песни Высоцкого, был Шукшин.
Высоцкий окончил в 22 года Школу-студию МХАТ, и в дальнейшем работал в Театре на Таганке, где сыграл, в частности, Галилея («Жизнь Галилея», 1966), Хлопушу («Пугачёв», 1967), Гамлета («Гамлет», 1971), Лопахина («Вишнёвый сад», 1975), Свидригайлова («Преступление и наказание», 1979)… Любопытно, что на сцену «Таганки» он вышел уже через десять дней после зачисления в труппу: в «Добром человеке из Сезуана» он заменил заболевшего коллегу, а потом был срочно (!) введён на роль Второго Бога. У Любимова с Высоцким отношения были сложными: режиссёр не один раз собирался «окончательно» уволить Высоцкого за нарушение трудовой дисциплины, но полного разрыва Высоцкого с «Таганкой» так и не случилось.
Дебют Высоцкого в кино состоялся в 1959 году: эпизодическая роль в фильме «Сверстницы». А всего актёр снялся в более чем двадцати пяти фильмах. После выхода «Вертикали» «известность Высоцкого рванула вертикально вверх», как сказал один писатель. Наиболее значимые - роль подпольщика Бродского («Интервенция», 1968), зоолога фон Корена («Плохой хороший человек», 1973), капитана Жеглова («Место встречи изменить нельзя», 1979), Дон Гуана («Маленькие трагедии», 1979)… Посмертно, в 1987-м ему присвоили звание лауреата Государственной премии СССР («за создание образа Жеглова в телевизионном художественном фильме «Место встречи изменить нельзя» и авторское исполнение песен»).
В 1986 году при Союзе писателей СССР создали комиссию по литературному наследию Высоцкого, после чего проблемы – купить книги его стихов или книги о нем, записи песен или спектаклей – не стало. И его правда стала доступной и понятной всем:
Я не люблю уверенности сытой,
Уж лучше пусть откажут тормоза!
Досадно мне,
что слово «честь» забыто,
И что в чести наветы за глаза.
Высоцкий так же искренне любил. Первая жена - Иза Жукова - была старше Высоцкого на год. Они стали жить вместе осенью 1957 года, а в апреле 1960 зарегистрировали брак. Жукова окончила школу-студию раньше Высоцкого, и, получив диплом, уехала по распределению в киевский Театр им. Леси Украинки, а Высоцкий каждую субботу ездил к ней, а в понедельник возвращался в Москву.
Вторая жена - Людмила Абрамова – училась во ВГИКе, их знакомство состоялось 1961 году в Ленинграде на съёмках фильма «713-й просит посадку». Официально брак зарегистрировали 25 июля 1965 года, к тому времени у них уже было два сына: в ноябре 1962 года - Аркадий, в августе 1964-го — Никита.
Затем были отношения с актрисой «Таганки» Татьяной Иваненко, которая родила от Владимира Семеновича дочь Анастасию.
В июле 1967 года в Москву на V международный кинофестиваль приезжает Марина Влади, знакомится с Высоцким, и… 1 декабря 1970-го они зарегистрировали брак. В 1977-м, через годы после расставания, Татьяна Иваненко, встретив в Париже жену Высоцкого, призналась: «Знаете, я очень люблю вашего мужа». Влади ответила, что тоже очень любит своего мужа…
Летом 1980 года 42-летний Высоцкий попытался преодолеть наркозависимость: у него была договорённость с друзьями о том, что он поживет под наблюдением врачей в золотодобывающей артели «Печора», но опоздал на самолет из Москвы. 23 июля в доме Высоцкого состоялся своеобразный медицинский консилиум, и было решено начать лечение с 25 июля. 24-го приезжали специалисты из ЦУПа: хотели увезти Владимира Семёновича на сеанс космической связи. К ним вышел Всеволод Абдулов и объяснил, что «Володя плохо себя чувствует, он сегодня не сможет». 25 июля между тремя часами ночи и половиной пятого утра Высоцкий умер во сне – от инфаркта миокарда.
В последний путь поэта провожали 40 тысяч человек.
Он не вернулся из боя
Почему всё не так? Вроде всё как всегда:
То же небо — опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода,
Только он не вернулся из боя.
Мне теперь не понять, кто же прав был из нас
В наших спорах без сна и покоя.
Мне не стало хватать его только сейчас —
Когда он не вернулся из боя.
Он молчал невпопад и не в такт подпевал,
Он всегда говорил про другое,
Он мне спать не давал, он с восходом вставал,
А вчера не вернулся из боя.
То, что пусто теперь, — не про то разговор:
Вдруг заметил я — нас было двое…
Для меня — будто ветром задуло костёр,
Когда он не вернулся из боя.
Нынче вырвалось — будто из плена весна, —
По ошибке окликнул его я:
— Друг, оставь покурить! — А в ответ — тишина:
Он вчера не вернулся из боя.
Наши мёртвые нас не оставят в беде,
Наши павшие — как часовые…
Отражается небо в лесу, как в воде, —
И деревья стоят голубые.
Нам и места в землянке хватало вполне,
Нам и время текло — для обоих.
Всё теперь одному. Только кажется мне,
Это я не вернулся из боя.
Братские могилы
На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов,
И Вечный огонь зажигают.
Здесь раньше — вставала земля на дыбы,
А нынче — гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы —
Все судьбы в единую слиты.
А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.
У братских могил нет заплаканных вдов —
Сюда ходят люди покрепче,
На братских могилах не ставят крестов…
Но разве от этого легче?!
(фото с сайта "Живая Кубань")
