День рождения Христова! Сколько он приносил нам, мальчишкам начала пятидесятых годов, радости и добра! Мы ждали этого праздника. Во первых, Рождество Христово выпадало на каникулы – мы свободны от занятий, во – вторых , в его день мы христославили. Жив был, вопреки всему, этот обычай в нашей станице, и сколько он нам с малым моим другом Вовкой Петренко радости приносил!
Готовились мы к нему задолго до его наступления. Разучивали рождественские песнопения. Учителя у нас были строгие - наши бабушки. Они наставляли нас, как проситься в дом похристославить, как приветствовать хозяев, как проститься.
И вот канун Рождества – светлый, богатый вечер. Открывали праздник девушки и женщины постарше, колядками. На закате солнца, тут и та, по улице слышны были веселые голоса: «Тёть, дядь, можно покалядовать!» . Гам, шум! Казалось, что и собаки понимали, что наступает торжество, лаяли не умолкая, но беззлобно ( больше для порядка).
Я любил встречать колядующих, и вертелся у дома, дожидаясь их. И вот весёлая стайка девочек приближается уже к окну нашей хаты. Задорно, перебивая друг дружку, кричат: «Покалядовать можно, хозяйка?!». Тут появляется моя бабушка с тарелкой пирожков и величаво говорит: «Колядуйте, колядуйте красавицы». Девочки дружно затягивают колядку у порога. После песнопения бабушка каждую одаривает пирожком и они, словно воробьи, порхают к соседней хате.
После их ухода бабушка мне поясняет: «Колядующих не обязательно в хату пускать, они только радость извещают, а вот вас, ребят, непременно должны в дом пустить – вы славите Христа родившегося…»
Тут вырастает перед нами группа женщин постарше, эти просятся поколядовать с шутками – прибаутками. Пение их дружное и слаженное. Послушав колядующих у своего дома, я догоняю девчёнок и сопроваждаю их пока те не расходятся по домам. Возращаюсь и я , наказывая бабушке разбудить как можно раньше. Кажется, только – только уснул, а бабушка уже тормошит: «Вставай, вставай, христославить пора!» Вскакиваю, обдаю лицо холодной водой из кружки над ведром, одеваюсь, вешаю сумку через плечо, специально сшитую для этого случая бабушкой, и бегом к другу – христославлю и наблюдаю, как Вовка одевается. Пулей выскакиваем из дома и первыми стремимся попасть к Чмыховым, которые жили на противоположной стороне улицы, так как они всегда одаривали христославивших деньгами, и притом немалыми, по тем временам. А деньги для нас мальчишек, - это кино, морс и другие сладости. К нашей радости, в доме Чмыховых окна уже светятся. Мы с Вовкой прямо через улицу. Минуя другие дворы, спешим на огонёк добрых щедрых соседей.
А кругом буйствовала зимняя красота, снег сверкал и светился под восходящей луной, которая , словно глаз великана, смотрела на нас с голубых небес. Под ногами хрустел снег, и эти звуки, казалось, были слышны на весь мир; редкие деревья у дворов стояли в серебристом инее. Было тихо, дымы из труб столбами поднимались к небу, изредка, в разных концах ещё не проснувшейся улицы, лаяли лениво собаки, да горланили наперебой неугомонные петухи, приближая зарю.
Мы торопились к желанному огоньку. И вот перед нами приоткритая притвора (мест. Ставень). Стучим: «Тёть Шура, похристославить можно?» «Входите , входите, гости дорогие, дверь не заперта! Собака привязана!» - отвечает через окно хозяйка. Мы с другом, дружно топая ногами, взбираемся на крыльцо и входим. Клубы пара за нами врываются в переднюю. Мы разом стаскиваем шапки и начинаем, глядя в Святой угол иконы, христославить: «Рождество твое Христе Боже, во сияние Мира, Свет разума…»
Хозяйка, умиротворённо стоя у печи, скрестив руки на груди и склонив слегка голову слушала наше пение. Хозяин с кровати внимательно смотрел на нас, подложив руки под голову и слегка улыбаясь. Закончив христославить мы с Вовкой желаем здоровья и добра хозяевам. Хозяйка встрепенувшись, подходит к шкафу, вытаскивает небольшую шкатулку, инкрустированною цветами из ракушек, открывает крышку, достаёт деньги и каждому из нас даёт по пятёрке и в добавок в наши сумки ложит по пирожку ещё пышущему жаром сковороды.
Радости нашей не было предела. Мы, поблагодарив хозяев, вышли из гостеприимного дома, бросились на край улицы , и начали добросовестно стучатся теперь в каждую хату, в которой видели огонёк.
Уже слышались голоса других христославцев, но мы были первыми. До рассвета мы успевали обежать улицы Широкую, Хлеборобную, Набережную. Наши сумки отяжелели от разной снеди и мы заспешили по домам.
Мой друг Вовка заходит в мой дом похристославить. После окончания пения моя бабушка одаривает его коржиком и спрашивает нас: «Ну, хвастайте, христославщики, как вас встречали? Довльны ли были вашим пением?» Мы радостно показываем принесённое, и тут же с Вовкой начинаем подчитывать наличность.
Радостные и довольные мы расстались, чтобы снова встретится в обед и отправиться в центр в кино.
Вот такая она была у нас, ребят начала пятидесятых годов, рождественская радость. И долго мы о ней потом вспоминали. С Рождеством Христовым вас!
Виктор Бахтинов,
станица Новопокровская
